Первое и последнее время года 10/10

                                 (первое и последнее время года) 

I

Вспомнишь вдруг

как блестят

рельсы между нашими городами,

особенно весной, когда земля

как живая блестящая шкура,

вспомнишь вдруг

запах утренней комнаты, уходящей

во мглу мира что всегда

за спиной бесконечен и незначителен.

Так ли теперь бесконечны друг другу

наши звонки и послания?

Но сравнивать не с чем, весна

на чужбине сестёр потеряла, одинокая,

вяжет зелёные свитера женихам.

Тусклых окон тоска

полыхает луною на рамах, свобода –

это наша ловушка, мы ещё не познали её.

Зёрна скорби ломаются медленно,

быстро сохнет листва,

но любовь не быстрее чем время!

И грянет май, тонкий сон не сбивая,

встанем, спящие, обнимем друг друга;

если жизнь только в блеске заметна,

как губа после долгого поцелуя,

то это я – целую тебя. 

Дождь пройдёт,

и начнётся ещё. Ещё –

вспомнишь что-то, чтобы

не подводить,

не искать оправданий.

Разве это весною так важно,

что одни мы, от всех далеки, всеми забыты?

II

Убегай

в теплом свитере счастья и чая, 

как из маминых рук

сходящее ощущение будущего, 

чуть светящееся, и медленно

ложится снегом. 

Пусть в вагонах без света

нам лижут зрачки

бессловесные впечатленья младенцев, 

и не видно еще как горы, 

удаляясь, растут. 

За синеющим небом

шумят и, плескаясь, поют, 

прикоснувшиеся так случайно

к обнаженной земле, минуты

уже прожитой старости. 

III

Февраль. Мне сложно отличать

сто лиц твоих, скрывающих дорогу

в засахарившиеся облака

несбывшихся и сбывшихся чудес,

каких не знали люди, 

а жили рядом. 

И город собакою лает

вдогонку

какой-то окружности

с названьем относительно недлинным –

жизнь. 

Стук часов как воображаемый скорый, 

в каждом вагончике

по одиночеству, 

глядят из тёмных железных окон

осуждающие лица

и, видимо, уставшие от глупости

своей пустой окружности. 

IV

Высшая математика птичьих следов

на снегу. Отсуствие разума

сломанной корочки льда. И белое ничего.

И понимаешь, зима никуда не ушла.

Сегодня ей снятся цветные сны.

Сны жёлтых окон плывут по небу простуды

в красное горло восхода, завтра

тепло, снег в виде яблоневых и вишнёвых

разметавшихся лепестков.

Смотреть в бесконечность автобусного

окна. Дорога дышит автобусом.

Люди дышат на окна, чтобы пройти

через травы к белому озеру. Это зрачок,

глядящий внутри самого себя.

Это звенящий будильник тела, скоро идти.

Уходить дальше, дальше в белое,

сонное тождество, складывать мысли

в неразгаданные иероглифы,

видеть их, понимать, и заметать в углы.

В углу головы покой. Детство и старость

держат друг друга за руки. Никто

никуда не движется. Дверь открыта.

Здравствуй, вот мы и дома.

Комната убрана, блеск из окна

забирает тебя.