Эпифании - 1 10/10

Между жанрами и названиями

Иван Бунин, непревзойдённый мастер русского языка, оставил миру пророчество. О том, что проза, развиваясь в веках, станет всё больше походить на поэзию. Не в смысле внешних атрибутов, связанных с ритмом и размером, а в смысле цветения языка.

Принято считать, что проза являет горизонтальную планку развития человека, а поэзия – вертикальную. От скрещивания этих понятий получается символ жизни – крест. И Бунин присягнул этому кресту.

Существует немало названий, характеризующих поэтичность прозаического языка. Орнаментальная проза, ассоциативная, лирическая миниатюра, эссе и многие другие. И среди этих названий не слишком примелькавшееся – эпифания.

Слово это библейское. Ввёл его в литературу Джеймс Джойс, учившийся на священника. Эпифания означает состояние высокой пробуждённости, при которой человек видит в обычном – необычное. Восходит она к благодати, озарению, Дзэн. Эпифания – противоположность эпитафии, если сказать о ней коротко.

Возможности эпифании как жанра в полной мере раскрыл латышский поэт Имант Зиедонис, написав книгу поэтической прозы «Эпифании».

Соединить прозу и поэзию нелегко. Проза должна притягиваться к поэзии, составлять с ней единое целое. Японский хайбун, соединивший прозу и поэзию, заканчивается хайкой. Неритмизованная речь, набухая чем-то высшим, становится стихами. Так почка превращается в листок, утверждая зелёное в лазури.

Хайбун заканчивается хайкой с размером 5-7-5, эпифании – коротким стихотворением. Иначе нельзя. Сказываются размеры России, снега и снегири. И, конечно же, Пушкин с его ямбами, вот уже 200 лет бомбардирующими наше ДНК, оглушая его балами и вальсами!

                                                                                                                                  Игорь Муханов

Эпифания радуге, охотнику и его пуле

Говоря об Алтае, о красоте этих древних языческих мест, нельзя не упомянуть и радугу.

Радуги на Алтае бывают почти каждый день. И не только обычные, похожие на гусли, на которых счастливые Небожители играют свои мелодии, но и двойные, и даже тройные!

Существует поверье, близкое сердцу каждого человека. Если встать на то место, где радуга касается земли, можно обрести счастье. Моё детство прошло вдали от Алтая, в местах, где радуги случаются редко, и я не слышал об этом. А то бы непременно отправился такое место искать!

Зато я пишу стихи, и о радуге – тоже. И, конечно же, бываю в том месте, где радуга касается земли. Здесь правило одно: необходимо стать творянином. И уйти от штампов речи в язык, доселе не знакомый. И тогда станет возможным многое…

Все расцветки июля

радуга собрала

и сложила их в пуле,

в туннеле ствола.

И охотник-верзила

пальнул в небеса

всё, что дождиком было

и хранила роса.

Красный – маки созрели,

синий – волны бегут,

жёлтый – кедр спилили

на альпийском лугу.

Отшельник, живущий в горах

Избушка, похожая на охотничью, в трёх шагах от неё – дровник. Весь день дребезжит стекло, слабо прижатое к раме гвоздиками, создавая зримую картину молитвы, летящей в мир. И будто прослаивает она воздух, прохладный и летом в горах. Меняет его химический состав, а главное – делает воздух приветливым.

Сила молитвы, произносимой человеком, хранит немало тайн. Она и мает, и зовёт, и свет даёт, и охраняет. Покрывает и горы, и леса прозрачной крышкой. Поди, пробейся сквозь толщу нежности, чистоту изначальных чувств! Уймонская долина окружена горами, и защитная крышка ей – в самый раз. Поэтому в долине и ощущается весна. Будто сады цветут в ней круглый год – яблоневые и вишнёвые!

Сказкой это не назовёшь, но охранять Уймонскую долину отшельнику помогают трое друзей, воевавших когда-то в Афганистане. Время покинуть землю им ещё не пришло, вот и сгущаются друзья в прозрачный студень возле избушки отшельника. Балагурят, курят табак, вспоминают свою молодость. Все они местные: из Чендека, Гагарки и Мульты. Скоро исполнится сорок лет, как тела их покоятся в Уймонской долине.

Сам отшельник, занятый чтением молитв, выходит редко. Всё больше молчит, пряча свои уста под седой бородою. Но взглянет мельком на тебя, и стайка речей пронесётся в твоём сознании. Добрых, приветливых речей, от которых начинаешь дышать свободнее!

Живу вот уже неделю в шалаше, неподалёку от отшельника. Ем лесную ягоду и сухари. Днём обхожу окрестности, любуясь очертаниями скал, а ночью сижу у костра, созерцая его дыхание. Звёзды светят так близко, что, кажется, можно достать их рукой. Говорить же хочется одним движением глаз, чтобы не потревожить Небожителей.

Лошадь пасётся среди берёз.

Куда нам ехать, скажи?

Трава рассвета, полная слёз,

туман, родник, миражи.

Ночью звезда в золотых очках

взирает на горный луг.

Бывало, крикнешь, и в облаках

откликнется кто-то вдруг.

                                                                       Продолжение следует