Средиземье (продолжение) 0/10

МЕТАМОРФОЗЫ

Хула и поношение богам

За слёзы Публия Овидия Назона!

Блестя доспехами (не сёстрам по серьгам),

Спешит преторианская колонна,

Как время по рукам кариатид…

Взялись за пряжу Децима и Морта.

Мне сердце молчаливо говорит,

Что это не последняя когорта.

И так за легионом легион —

Как овцы, благоденствуя сквозь слёзы,

Мы для закланий пятимся в загон,

Где нам Плутон прочтёт метаморфозы.

Душа, не обладая естеством,

Не веря в предначертанность событий,

Себя отождествляя с божеством,

Усердно передёргивает нити

Обычной человеческой судьбы,

Где смерть, как и зима, не за горами.

Я видел придорожные столбы,

Украшенные беглыми рабами…

Мой дом уснул на горном берегу,

За домом — пруд в убранстве белых лилий,

Фруктовый сад… Я долго не смогу

Отдать долги, любезнейший Эмилий.

На дне пруда холодные ключи,

Над прудом пучеглазые стрекозы —

Набор неуважительных причин,

Чтоб я не написал метаморфозы.

Дня два назад привёл домой гетер

И, сделавшись назойливым как муха,

Поставил им Овидия в пример,

Зудя о вечном разгильдяйстве духа.

Ложь правдолюбцу — как земле вода,

Чтоб глупая надменность охладела.

Январским инеем примята борода —

Метаморфозы старческого тела.

Мне цезарь посулил высокий пост

И два сестерция за лист имперской прозы,

Но алчность, надоевшая как гость,

Мешает приступить к метаморфозам.

Овидий, знаю точно, был бы рад,

Беря всё то, чем брезговал Гораций…

Я предпочёл уединённый сад,

Дыханье распустившихся акаций,

Лукрецию… Я утром ей вручил

Мной лично обезглавленные розы.

Теперь я знаю тысячу кручин,

Чтоб не упоминать метаморфозы.

Как не хватает мозаичных терм,

Бесед с Овидием за чашею нектара…

Одна из главных в жизни теорем —

Происхожденье собственного дара.

Бродя по руслу мелкого ручья,

Беду, как нарастающие грозы

За виноградниками, ждёт душа моя —

Как понапрасну ждёт метаморфозы.

Мы, римляне, — отчаянный народ,

Чванливые, порой глухие сердцем…

Корнелий обещал, что Рим умрёт,

Растоптанный толпою иноземцев.

Давай сыграем. Нечет или чёт?

Откуда заклинатель форм и линий

О крахе Рима знает наперёд?

Его ничтожеством считает старший Плиний.

ГЕТЕРА

            Прибыл сюда не затем,

            а по торговым делам…

                   Симонид Кеосский

Гетера! ЗАросли азалий, предвосхищающие грот!

В порту у входа в лупанарий* я растолкал какой-то сброд:

Прибывший из Александрии с поклажей зноя на плечах,

Я возжелал, чтоб одарили меня бессмертием за час —

На то и спИнтрии**… Свыкаясь с непослушаньем ног своих,

Как Одиссей за Навсикаей, в одну из комнат гостевых

Вхожу. Ликует лупанарий, безумствует насмешник Вакх,

А наши души, как гербарий, шуршат на разных языках!

Потом опишет Плиний младший Помпеи гибель, а пока

Мой стлатт*** от пристани всё дальше, всё бесприютнее тоска

По этой женщине... И всё же я позабыть её решил:

Любовь телесная, похоже, для отсечения души…

_________________________________________________

* Публичный дом в Древнем Риме.

** Спинтрия — небольшой древнеримский серебря-

ный или бронзовый монетовидный жетон с изображе-

нием сексуальных действий или символов.

*** Стлатт — древнегреческое торговое судно.

«ИЗ МАРЦИАЛА»

Мир захлебнулся от дождя, запузырился, как обмылок,

Как приготовленное для тебя количество бутылок.

Приятно выпить у огня, считая листики резные,

Что липнут, головы клоня, на витражи сторожевые.

Ты ожидала, что поэт прославлен и материален?

Тебе покажет белый свет из окон флорентийских спален?

На то есть Бродский. Перечёл его стишок «Из Марциала»,

Который, оказалось, квёл, как старый тополь у вокзала…

Твой поезд — около шести. Возьми морошки, земляники,

Что рассыпалась по горсти неперехожего калики…

Меня схоронят задарма — нет сбережений под постелью,

И плакальщиц заменит март скоропостижною капелью.

ПОМПЕИ

На дворе изверженье вулкана — мне понравилось. Магма листвы,

Как вода из открытого крана, заполняет дорожные рвы,

Прожигая пространство и время, постепенно вплавляясь в закат,

Полысевшее осени темя лижет, словно коровы телят…

Я последний, кто видел Помпеи (поглощающий всё листопад):

Как трещат колоннады аллеи, штукатурка резных анфилад…

Время — полое, я это знаю. Пруд вскипает под медной горой…

Я живу, а вернее — сгораю, я земли опасаюсь сырой.

Пропади она пропадом или растворись под грядущим дождём!

Я любил, но меня не любили — за беспечные игры с огнём.