Россия - белая деревня (продолжение) 10/10

ВОЗРОЖДЕНИЕ

Я выпил масло из лампады, такой был голод. День за днём:
Звёзды обугленной глиссада*, скрипящие деревья сада, тоской объятый водоём.
Река отказывалась напрочь кормить молокой — лёд и снег.
Пузырь, соломинка и лапоть — не получился человек.
Весна. Дожил до половодья. Над огородом грач и дым.
Поля заполнились народом — и похудевшим, и худым.
На запах прелого остожья**приходит рыба, свет и Бог…
Воспринимаю бездорожье как начинание дорог.
Июль. Подсолнух златоустен, духмяны травны лог и луг.
Я дочь свою нашёл в капусте и свет не выпустил из рук.
_________________________________________________________
* Глиссада (фр. glissade — «скольжение») — траекто-
рия полета самолёта под определённым углом к поверх-
ности при заходе на посадку.
** Остожье — место для стога или место, где он был.

ДО СНЕГА

Всё будто замерло до снега,
Лишь там, где убраны поля,
Скрипит крестьянская телега
С возницей пьяным у руля.
Долг, как в пословице, оплачен,
Темна бурлящая река,
И, словно горы Аппалачи,
Над пожней высятся стога.
Скребутся мыши по сусекам,
Траншею вырыли кроты…
Не получается уехать
От надоевшей мне тщеты —
Как будто насмерть приколочен
Гвоздём к забору навсегда…
Горит на небе чёрной ночью
Непутеводная звезда.
К околице чертополохом
Пришпилен, латан к армяку,
Рассыпан по полу горохом —
Никак собраться не могу,
Отшиться, выпасть, отцепиться,
Внезапно сгинуть с глаз долой!
Существованье это длится,
Как длится месяц молодой
Над опустевшею дорогой
Не в состоянье мне помочь…
Ну, не зевай, возница, трогай,
Пока в глаза не брызжет ночь!

ВЕРХОВЬЯ

Потемнели верховья ольхи,
Наобум пробивается озимь,
Беглый август слетел со стрехи
Белогрудою ласточкой поздней.
Отмотыжив, лихая страда
Зимовать убралась по овинам,
И горчит ключевая звезда
Обжигающим соком калины.
Я родился в голодной стране,
Был случайно судьбою отсрочен
От войны, что гасила в окне
Жидкий свет с наступлением ночи.
Я пропил в чёрный дым лагеря,
Затерялся иголкою в стоге —
Прозевали меня егеря,
Хоронясь у ничейной берлоги.
Посреди облетевших осин,
Не приняв свою участь сыновью,
Я остался один на один
С вековой безымянной любовью
К опустевшим урочищам жатв,
К переменам капризной погоды,
К непорочной душе не прижав
Светлой речки проточные воды.
Иногда я гляжу в темноту.
Одинокие зябкие тени,
Приближаясь ко мне, за версту
Подгибают смиренно колени.
Я закрою глаза. Пустота
(Никого в темноте слава богу) —
Лишь случайная в небе звезда
Объезжает дозором дорогу.

РОССИЯ

Я вышел в безлюдное поле и принял жестокую речь:
Господь, словно звон с колоколен, гласил, как Россию беречь.
Внимал я, и щёки пылали, как листья у клёнов и верб,
Как будто бы мысли совпали, но сразу пошли на ущерб.
Красна, что брусника на кочке, от звёзд кропотливая ночь…
Я знал вплоть до жилки височной теперь, как России помочь.
Твердил заклинанья сквозь зубы (так цедят сквозь марлю рассол) —
Мой голос, от робости грубый, казался мне худшим из зол…

Но в шуме глухом листопада послышалось эхо с небес:
«Россия настолько распята, что свят в ней и ангел, и бес!»